Сайт правительства москвы снос пятиэтажек: Снос пятиэтажек обойдется московскому бюджету в 2,5–3 трлн руб. :: Город :: РБК Недвижимость

«Добротные» пятиэтажки сносить не будут | Статьи

Голосование жителей пятиэтажных домов в Москве о включении в проект реновации пройдет с 15 мая по 15 июня этого года. Положительное решение по сносу будет принято в случае, если «за» выскажутся жители не менее 2/3 от общего числа квартир в доме. Соответствующее постановление принято на заседании президиума правительства Москвы. Список домов опубликован на официальном портале Mos.ru. Голосование пройдет двумя способами на выбор: дистанционно в системе  «Активный гражданин» или очно в центре госуслуг «Мои документы». Кроме того, жители смогут провести собрание собственников и принять решение о включении или невключении в программу сноса. Как пояснили «Известиям» в правительстве Москвы, «добротные сталинские пятиэтажки сносить не будут».

Материалы по теме

2

Глава Минстроя: россияне способны реально влиять на цифры в платежках

Политика

Расселение хрущевок может увеличить количество москвичей на 5 млн

Общество

Правительство Москвы обнародовало перечень домов, жители которых должны определиться с включением в программу реновации. Всего в списке 4566 объектов, расположенных в 85 районах старой Москвы и шести поселениях на присоединенных территориях. Как пояснили «Известиям» в столичном правительстве, выбор жилого фонда проходил в три этапа: на основании анализа более чем 250 тыс. обращений граждан, которые были направлены в мэрию за последние годы. По итогам поквартирного телефонного опроса о желании либо нежелании участвовать в программе реновации. И на основе полученной информации о техническом состоянии домов. В результате в предварительный перечень домов «под снос» вошел ветхий жилой фонд и дома, жители которых поддержали включение в программу. Таких, согласно опросу, проведенному Высшей школой экономики, более 70%.

Формы голосования

В правительстве определились и с формой голосования. Согласно опросу ВШЭ,  64% от числа сторонников реновации предпочтут голосовать через систему «Активный гражданин», в основном это люди в возрасте от 17 до 40 лет. Более 50% — высказались за голосование через центры «Мои документы», это люди среднего и старшего возраста от 40 лет. Те, кто выступает против сноса, намерены высказать свою позицию на общем собрании собственников жилья. Как пояснил собеседник «Известий» в столичном правительстве, граждане смогут изменить свое решение и проголосовать повторно. В этом случае будет учитываться мнение, поданное последним. Однако голосовать неоднократно можно будет только в отведенный месячный период — с 15 мая по 15 июня. 

Итоги голосования будут подведены в два этапа: сначала по отдельным квартирам, затем по дому в целом. В первом случае результат голосования будет определяться простым большинством голосов: если двое из трех собственников высказались «против», такая квартира засчитывается как «против». Если «за» — «за». В случае если мнения разделились поровну, позиция жильцов квартиры учитываться не будет. А если граждане предпочли вообще воздержаться от голосования (так называемые молчуны), их квартира при подведении итогов будет учитываться с результатом «за». В правительстве подчеркнули, что это стандартная практика: учет «молчунов» со знаком плюс использовался и при формировании накопительной части пенсии, и при создании фондов многоквартирных домов.  

Сталинки останутся

Как пояснил собеседник «Известий» в правительстве, «добротные сталинские пятиэтажки сносить не будут», однако есть серии, которым уже через пять лет понадобится капитальный ремонт. Жителям таких домов будет предложено определиться, хотят ли они принять участие в программе. В списке пятиэтажек под снос не будет домов, расположенных в 40 районах в границах «старой Москвы» и 15 поселениях «новой Москвы».

Что касается переезда пожилых граждан, им будет оказана помощь при переезде и обустройстве нового жилья. А квартиры, которые получат «переселенцы», будут сдавать с чистовой отделкой комфорт-класса с уже установленными сантехническими приборами. Еще один собеседник «Известий» пояснил, что вопрос с предоставлением «равноценного» и «равнозначного» жилья, который вызвал негативную реакцию у части жителей, будет решаться при рассмотрении законопроекта в Госдуме. Однако равнозначное жилье выгоднее, поскольку стоимость квадратного метра в новой квартире выше, чем в старой.

К наблюдению за ходом голосования и подведению его итогов могут привлечь Общественную палату. Секретарь ОП Вячеслав Бочаров заявил «Известиям», что если поступит соответствующее поручение правительства, общественники «оперативно подключатся», будет создана рабочая группа и члены палаты займутся мониторингом ситуации.

— Также в данном случае у нас будет организована горячая линия, куда граждане смогут обращаться в случае нарушения их прав. Если столкнутся с противоречием законодательным актам и обещаниям правительства, могут сообщить нам. Ходить по квартирам, общаться с москвичами, конечно, не получится, так как мы не обладаем таким ресурсом. Но если назреет какой-то острый вопрос, накопится много негативного материала, будем помимо прочего проводить круглые столы, конференции, — пояснил Вячеслав Бочаров.

Точных сроков реализации программы пока нет, по предварительным оценкам, она рассчитана на 10–15 лет.

​​​​​​​

Читайте также:

Мэрия Москвы рассказала о домах на замену сносимым пятиэтажкам

Жильцов пятиэтажек защитят нормой прямого действия

Собянин рассказал о поправках в закон о сносе пятиэтажек

Мэрия Москвы опубликовала предварительный список пятиэтажек под снос

Мэрия Москвы опубликовала предварительный список пятиэтажек под снос — ТРК Звезда Новости, 02. 05.2017

Читать далее

читайте ниже следующую новость

/news/next/?referer=/news/201705021841-p99g. htm&date=2017-05-02 18:41:00

Предлагаем посмотреть эту страницу на версии сайта для мобильных устройств.

https://mcdn.tvzvezda.ru/storage/old-images/news/vstrane_i_mire/content/201705021841-p99g.htm/1.jpg

Дом Жургаза | Архитекторул

В 2007 году сотрудники Фонда «Русский авангард» обнаружили в московском архиве ранее неизвестные чертежи типографии ОАО «Огонек» авторства корифея искусства ХХ века Эль Лисицкого. Грандиозный план, напоминающий знаменитый план Лисицкого проекты «горизонтального небоскреба» не были реализованы в полном объеме. Построено только одно из трех запланированных зданий. Лазарь (Эль) Лисицкий, каноническая фигура искусствоведения ХХ века, известен прежде всего как автор рисунков, плакатов, иллюстратор ведущих художественных выставок. Архитектурные замыслы Эль Лисицкого хорошо известны искусствоведам, но большинство из них так и не были реализованы. Типография ОАО «Огонек» (1930), вероятно, является единственным сохранившимся строением, построенным по чертежам этого мастера.

В 1935 г. рядом с типографией был построен пятиэтажный жилой дом по проектам Барша и Зунблада (архитекторы-конструктивисты, наиболее известные по проекту Московского планетария) для членов Журнально-газетного объединения (Жургаз), которое считало Огонек журнала среди его участников. Дом Жургаза — произведение позднего конструктивизма. Он сочетает в себе ленточные оконные ряды с цветным карнизом, орнаментальными узорами и колоннами. Его хорошо сохранившиеся детали включают литые лестничные площадки с мраморными вставками и кессонные потолки лестничных клеток.

Основатель Журнально-газетного объединения Михаил Кольцов жил в доме Жургаз со своей спутницей, немецкой журналисткой Марией Остен и приемным сыном Хьюбертом Л’Осте, главным героем некогда известной иллюстрированной книги Марии Остен «Губерт в стране чудес» . Когда Михаил Кольцов был арестован в 1938 году, Мария Остен, жившая тогда в Париже, невзирая на опасности, вернулась в Москву, надеясь спасти дорогого ей человека. 18-летний Юбер, выросший теперь в «стране чудес», не осмелился впустить к себе мачеху, жену «врага народа».

Типография Огонек и Дом Жургаза, расположенные в центре Москвы, в Первом Самотечном переулке (Самотечный переулок, 1, дома 17 и 17-А), 21 августа 2008 года прошли проверку Москомнаследия (Комитет по культурному наследию города Москвы) и были признаны объектами культурного наследия города Москвы (памятниками истории и архитектуры). Оба здания в настоящее время находятся в критической опасности, так как их объекты перешли в сферу интересов московской стройиндустрии и их существование препятствует реализации «инвестиционных проектов». Гражданское и жилищное право Российской Федерации на практике не способно защитить права нанимателей в таких случаях. Сотрудники профильных управлений открыто признаются, что первоочередной задачей в их работе является выполнение указаний муниципального правительства Москвы.

12 октября 2008 г. была подожжена типография Лисицкого, несмотря на то, что она была обнесена сплошной стеной. В московской стройиндустрии разрушение крыш путем поджога — слишком распространенный способ захвата земли. Москомнаследие отвечает на обращения общественности беспомощным бездействием, а те, кто заинтересован в других планах на землю, терпеливо ждут, пока памятник архитектуры придет в состояние, подлежащее сносу.

День X — Социологическое обозрение

Утром Дня X Дина проснулась с головной болью. Она заставила себя приготовить завтрак и съела его на крошечной уютной кухне. Выглянув в окно, она увидела прямоугольный двор, окруженный одинаковыми пятиэтажками, березками и машинами, припаркованными в узких проездах. Площадка посреди двора сегодня должна была стать полем боя.

Дина позвонила Вере, своей сообщнице в небольшой группе активистов. «Заговорщики» — так Вера любила в шутку называть их команду.

Вера, как всегда спокойная и оптимистичная, взяла трубку. «Как вы себя чувствуете? Готовый?»

— Я почти не спала, — ответила Дина. «Я все представлял, как Валентина кричит на меня. Мы можем позвонить Ларисе и встретиться сегодня пораньше? я слишком нервничаю; ваше присутствие поможет мне успокоиться.

Валентина была их главным противником в квартале из трех многоквартирных домов, рассматриваемых в рамках государственной программы переселения и сноса. Дина, Вера и Лариса организовывали жителей против переселения: собирали подписи, раздавали листовки, готовили собрание собственников жилья («День Х», как назвала его Лариса) для голосования по предложению о переселении. Валентина, с другой стороны, была в восторге от сноса домов. Она вмешивалась в разговоры активистов с соседями, снимала листовки, которые они расклеивали в местах общего пользования, и обвиняла «заговорщиков» в том, что они эгоистично лишают всех остальных шансов на лучшую жизнь.

На несколько недель двор, вестибюли и лестничные клетки трех зданий превратились в арены постоянных дискуссий, эмоциональных взаимодействий, а иногда и драк между соседями. Эти сонные районы, где только некоторые соседи здоровались друг с другом до предложения о продлении, вдруг стали громкими и живыми.

Дина спустилась вниз и направилась к квартире Веры в соседнем доме. Узкая лестница с облупившейся краской на стенах, горшечные растения на подоконниках и отчетливый запах старинного дома заставили сердце Дины сжаться: как может хотеть покинуть этот уютный, знакомый дом и сменить его на безликую и пресную высокую? -подъем, зажатый между одинаковыми зданиями и парковками? Да, он не был идеальным — не очень ухоженный, вестибюль был недостаточно большим, чтобы соседи могли поставить туда свои велосипеды и коляски, и не было лифта. Но достаточно ли этих причин, чтобы отказаться от малоэтажки в хорошем месте, частички аутентичной Старой Москвы? «Новую Москву» она видела каждый день по дороге домой от метро: огромный жилой комплекс «Морские ворота», пять высотных башен с парковкой вместо двора. Каждый раз она проносилась мимо него, чтобы добраться до малоэтажного района, который она выбрала своим домом. Это было похоже на деревню, но в хорошем смысле.

Когда Дина впервые узнала о планах сноса, она была потрясена; это было физическое ощущение. Она нашла свой адрес в списке заброшенных зданий, опубликованном на сайте правительства, и у нее затряслись руки. Ее сердце билось так громко, что она думала, что ее услышат соседи. Раньше Дине и в голову не приходило, что ее солидному зданию может угрожать опасность. Она слышала о планах города, но думала, что они коснутся только зданий, быстро построенных после Второй мировой войны: они были сделаны из сборных железобетонных панелей, выглядели некрасиво и имели заведомо маленькие квартиры. Ее дом был не таким. В нем были кирпичные стены, большинство квартир имели хорошую планировку, и она никогда не слышала о каких-либо серьезных проблемах с состоянием здания.

Дина вздрогнула, проходя мимо двери Валентины. Противник жил в квартире на первом этаже, и она была первой соседкой, о которой подумала Дина, когда узнала о правительственном плане снести их дом. Валентина жила там с детства и постоянно присутствовала по соседству: часто бывала на улице, ухаживала за небольшим садом, который разбила у входа в дом, прямо под окном своей квартиры. Валентина также была активным жителем. Она умела заставить неуловимые коммунальные службы выполнять свою работу: звонила или подавала официальные жалобы ответственным лицам, когда уборка снега задерживалась или в вестибюле дома выключался свет. В этом она была уникальна; большинство соседей заботились только о том, что происходит в их квартирах, проходя через места общего пользования так быстро, как только могли.

Вот почему Дина бросилась к Валентине, когда узнала новость. Она думала, что из всех людей Валентина будет возмущена и готова бороться за свой давний дом и сад. О, как она ошибалась.

Выйдя на улицу, Дина услышала, как из окна Валентининой квартиры гремит телевизор: канал «Москва24» бодро сообщал о количестве домов в городе, голосующих за переселение и снос.

В своей квартире Валентина была мрачна. Щебечущий телевизор, рассказывающий о преимуществах программы обновления, не мог отвлечь ее от мрачных мыслей. Выглянув в окно, она увидела Дину, Веру и Ларису, расставивших на детской площадке обеденный стол и несколько стульев. Эти женщины агитируют в жилом доме последние несколько недель, заставляя Валентину нервничать и нервничать. Их деятельность угрожала ее последнему шансу на лучшую жизнь.

Когда Валентина узнала, что здание, в котором она провела большую часть своей жизни, наконец-то подлежит сносу, она почувствовала, что ее молитвы были услышаны. Она потеряла надежду переехать из своей ветхой коммунальной квартиры, которую они делили с другой семьей много лет назад, когда социалистический строй рухнул. Приватизация и уход государства из жизни граждан оставили ее с двумя комнатами в коммунальной квартире и без каких-либо перспектив государственной помощи в улучшении ее жилья. В то время как некоторым из ее друзей детства удалось съехать, продав или обменяв свои комнаты и квартиры на что-то получше, она застряла. Агенты по недвижимости стучали в двери ее соседей, разыскивая подходящие квартиры для продажи, но, похоже, не интересовались квартирой на первом этаже с несколькими домовладельцами.

Валентина постаралась выжать из этого максимум: она расчистила участок травы прямо под своим окном и посадила там цветы. По крайней мере, она могла видеть прекрасный сад, когда выглядывала наружу. У входа в здание стояла скамья, на которой местная молодежь проводила ночи, выпивая, куря и смеясь. Каждую ночь они оставляли груды мусора вокруг скамейки. Теперь, когда цветы были на месте, молодежи было стыдно класть мусор рядом с розами, петуниями и хризантемами, расставленными сложными узорами и уровнями. Валентина проводила большую часть своего времени, ухаживая за этим садом; это помогло ей сбежать из заплесневелой квартиры, наполненной запахами соседской кухни.

Не все воспоминания об этой квартире были плохими. Валентина была одной из первых жителей, которые переехали в здание, когда оно было завершено в 1950-х годах. Она переехала к своим родителям, рабочим близлежащей фабрики, которые получили свои две комнаты от города, прожив несколько лет в фабричном общежитии. Какая радость была тогда! Многие молодые семьи переезжали в новое здание, все соседские дети ходили в одну школу, и это было похоже на большую счастливую семью. Но с возрастом здание утратило свой блеск, и двух комнат стало недостаточно. После замужества к ней переехал муж, а когда родился сын Ваня, делить квартиру с престарелыми родителями и другой семьей стало невыносимо. Они пытались подавать заявки на различные государственные программы улучшения жилищных условий, но крах государственного социализма резко оборвал все эти стремления.

Теперь у нее были две комнаты для себя и Вани, который вырос, но остался без работы и перспектив. Здание было старым и вонючим, и она устала чувствовать себя брошенной, когда остальная часть города приняла новые стандарты жизни. По пути в торговый центр Валентина часто проходила мимо жилого комплекса «Морские ворота» и представляла себе жизнь в одной из башен, желательно на верхнем этаже. Теперь это видение имело шанс стать реальностью.

Валентина была в своем маленьком саду, когда Дина впервые подошла к ней, чтобы поговорить о планах обновления. Эта девушка переехала в квартиру наверху три года назад, и, конечно же, вся квартира была в ее распоряжении. Она также, вероятно, отремонтировала его полностью. Тогда Валентина заметила, что рабочие меняют оконные рамы: верный признак капитального ремонта. Когда Дина подошла к ней, она выглядела потерянной и испуганной.

«Привет!» — пробормотала она. — Вы слышали о планах сноса?

«Конечно есть!» Валентина решила сразу получить пластинку. «А мы все за!»

Молодой сосед был явно удивлен и разочарован, но попытался надавить.

«Но наш дом такой хороший!»

«Ты сюда только вчера въехал, а мы тут всю жизнь мучаемся!» Валентина ответила. Интуитивно она начала использовать «мы» и «нас», создавая впечатление солидарности между старожилами, которые, Валентина была уверена, испытывали одинаковое предвкушение и волнение.

Позже Дина нашла людей, и даже старожилов, которые тоже не хотели съезжать. Валентина не могла понять: даже если кому-то удастся отремонтировать свои нынешние квартиры, новые квартиры будут еще лучше, причем в современных домах. Почему эти люди должны положить конец надеждам остальных из нас? Валентина задумалась. Просто потому, что они эмоционально относятся к «Старой Москве»? Это эгоистично!

Эти люди начали агитировать: ходили по домам, разговаривали с соседями, оставляли листовки в почтовых ящиках, пугали людей тем, что Валентина считала ложью и провокацией. Говорили, что квартиры в новостройках будут некачественными, расположение не такое удачное, как в их нынешнем доме, что процесс переселения займет годы, а при этом в их домах не будет делаться ремонт, в результате чего они останутся без жилья. разрушаться и гнить, а люди все еще живут там. Они не доверяли обещаниям городских властей.

Валентина тоже не была наивной. Она пережила экономический коллапс страны, коррупцию и недавние диковинные проекты благоустройства и благоустройства. Она не ожидала, что правительство улучшит жилищные условия людей просто по доброте душевной. Что-то в этом было для них. Тем не менее, это была ее последняя надежда, и все было бы лучше, чем ее нынешняя ситуация. Глядя на рендеры обещанных квартир по телевизору, она улыбнулась. Еще оставался шанс, что она проживет свои последние годы в светлой, чистой и современной квартире.

Валентина взяла пальто и направилась на собрание.

«Бюллетени?»

«Чек».

«Реестр домовладельцев?»

«Чек».

«Запасные бюллетени? На случай, если кто-то передумает.

«Чек».

Лариса сидела на стуле, который она принесла из своей квартиры, снова перекладывая стопки бумаг на кухонном столе. Валера, ее муж, помог снести этот стол и установить его на детской площадке посреди двора. Было странно, как будто ее личная кухня внезапно лишилась своих стен и выставлена ​​на всеобщее обозрение.

Она распечатала и перепроверила документы дома, но теперь нервно перепроверяла все еще раз. Активисты общемосковского движения против обновления городов предупреждали их, что крайне важно делать все по правилам. в противном случае сторонники сноса могут оспорить результаты собрания в суде. Лариса лично прочитала в интернете тонны инструкций по организации собрания. У нее было журналистское образование, и она не была новичком в обработке больших объемов информации. Тем не менее, она чувствовала, что должна выучить новый бюрократический язык в рекордно короткие сроки. Поддержка и советы других активистов помогли немного смягчить замешательство. Солидарность людей, преисполненных решимости сохранить Старую Москву, а также их имущественные права позволили Ларисе почувствовать себя частью чего-то большего. Она не просто спасала свой любимый дом; она прилагала усилия, чтобы спасти город, который любила.

Ее небольшая группа заговорщиков, состоящая из трех женщин, выступивших против сноса их трех многоквартирных домов, была еще одним источником эмоциональной поддержки и оптимизма. Даже если это дело не сложится, думала Лариса, она благодарна за своих двух новых подруг — Веру и Дину. До катастрофы они не знали друг друга, но теперь, проведя вместе дни и ночи, разговаривая с враждебно настроенными соседями, пытаясь разобраться в бюрократии, противостоя властям на общественных слушаниях, они очень сблизились.

Все трое решили, что Вера должна начать собрание и обратиться к соседям. Она была старожилом, и они быстро поняли важность этого статуса. Старые соседи издевались над Диной, которая въехала всего три года назад. Ее юный возраст также работал против нее в их глазах. Лариса прожила там дольше, и ее умение говорить «образованно» пригодилось в разговорах с соседями. И все же на этот раз заговорщики решили не рисковать и отпустили Веру, которая была самой старшей и старожилом.

Стали прибывать соседи, постепенно формируя толпу из нескольких десятков человек вокруг кухонного стола Ларисы. Пожилые женщины сбились в небольшие группы и начали болтать; другие прибыли самостоятельно или с членами их семей. Все пытались подслушать разговоры в других группах. Лариса заметила новые лица. При других обстоятельствах, подумала она, эта встреча была бы отличным способом познакомиться с соседями.

Вера начала собрание, огласив повестку дня: «Вопросы повестки дня сегодня: избрание председателя и счетной комиссии и голосование по вопросу о включении домов 2, 4 и 4Б по улице Яблока в программу благоустройства города. Есть добровольцы для председателя?

Толпа зашумела, но никто не выступил вперед.

Лариса усмехнулась, вспомнив недавний разговор с Верой. «Я почти уверена, что больше никто не вызвался бы добровольцем», — сказала Вера. «Наши соседи могут быть шумными, но выходить вперед и что-то делать — не их сильная сторона».

Вера избрана председателем. В счетную комиссию был избран муж Ларисы Валера вместе с двумя другими соседями. Теперь пришло время зарегистрировать всех: записать их имена и номера свидетельств о собственности. Люди стали подходить к Ларисе с документами, чтобы зарегистрироваться и получить бюллетени. Кто-то сразу заполнил бюллетени, кто-то не торопился, смотрел и прислушивался. Но с площадки никто не уходил: люди стояли, болтали, делились последними новостями о программе («На Песочной — квартал из пяти домов — все против!»), обсуждали риски и выгоды согласия на выезд.

«Мы переехали сюда в 1954 году, и эти люди просто не знают, что это за здание. Они прожили здесь пять минут; они не понимают, как устроены трубы. В прошлом году в квартире на третьем этаже над нами прорвало трубу, и хозяева были в отпуске. Никто не мог остановить воду, и мой потолок рухнул от всех протечек. С тех пор никто не приходил, чтобы исправить это».

«Это вопрос своевременного ремонта. Для этого не нужно сносить все здание. Вы думали о том, куда они переселят нас? В нашем районе есть только один участок, где возможно новое строительство – на месте старого цементного завода. Вы хотите там жить? Далековато, инфраструктуры нет. Я не удивлюсь, если он тоже токсичен».

Внезапно позади собравшихся началось какое-то волнение.

«Уступи дорогу, уступи дорогу!»

Из зеленых кустов в дальнем конце площадки вышла Валентина с еще одной женщиной.

«Здесь представитель местной администрации ответит на ваши вопросы о продлении!» — провозгласила Валентина, победоносно улыбаясь.

Эту женщину активисты знали по районной администрации. У них были размолвки с этой служащей, когда она отказалась предоставить им списки домовладельцев, которые им были нужны для организации собрания. Ее появление и представление Валентины как «представительницы местной администрации» вызвали некоторый переполох.

Соседи повернулись к ней, одни удивились, другие бросились к ней, в сотый раз задавая одни и те же вопросы: «Куда бы нас переселить?» — Когда нас переселят?

Лариса, Вера и Дина выглядели раздраженными.

— Вы срываете наше собрание домовладельцев, официальную процедуру, — спокойно сказала Лариса. — Тебе здесь не место. Мы вызовем полицию, если вы не прекратите свою провокацию.

Некоторые соседи смотрели на Ларису с недоумением: это чиновник, пусть и невысокого ранга. Но спокойствие Ларисы возымело действие; хотя некоторые люди собирались вокруг клерка в глубине детской площадки, другие продолжали подходить к столу, предъявляя свои документы и получая бюллетени.

Лариса тихо сказала Дине: «Я чувствую облегчение. Если вызвать чиновника, чтобы запугать нас, это все, что она могла придумать, нам нечего бояться. Очевидно, она понятия не имеет, как работает бюрократия, и никогда не сможет официально оспорить наше голосование».

Еще оставался шанс, что обещания чиновника изменят чье-то мнение о переездах. Лариса следила за группой в глубине детской площадки. Валера пошел слушать. Дежурный, по его словам, наслаждался вниманием, но повторил те же самые обещания, которые они уже слышали на «Москве24».

Несмотря на спокойный вид Ларисы и ободряющие слова, которые она нашла для Дины, сейчас она немного нервничала. Некоторые соседи могут попасться на уловку Валентины: слово чиновника может иметь больший вес, чем слово соседа, независимо от того, насколько благонамеренным и информированным может быть сосед.

Уже темнело, когда собрали последние бюллетени и завершили собрание.