Совхоз имени ленина московская область отзывы: Яндекс Карты — подробная карта мира

Школа совхоза имени Ленина (Московская область, Ленинский городской округ, посёлок Совхоза имени Ленина, 17А) — Отзывы

Все отзывы >> Компании >> Школа совхоза имени Ленина — Отзывы

Оставить отзыв

Я владелец бизнеса

Всего отзывов 45

Отзывы с ответами 0

Последний отзыв15:4223.03.2020

Телефон: +7 495 548-65-44

Адрес: Московская область, Ленинский городской округ, посёлок Совхоза имени Ленина, 17А

Аудит компании для владельцев бизнеса

Наши эксперты проведут бесплатный аудит актуальности контактов и репутации вашей компании в геосервисах.

Не упустите эту возможность и перестаньте терять клиентов из-за отсутствия на картах, ошибок в данных или низкого рейтинга!

Запоните форму ниже

Оставьте ваши контакты и наш специалист свяжется с вами в ближайшее время.

*Нажимая на кнопку, я соглашаюсь с политикой обработки персональных данных

Тарифы сервиса Repometr

Мониторинг отзывов с 25 источников

Управление актуальностью информации на геосервисах

Защита данных от изменения третьими лицами

Автоматические отчеты на почту

Мотивация клиентов оставить отзыв

Статистика целевых действий в карточках компании

–

Настройка и запуск «под ключ»

–

Обучение по работе с геосервисами и системой Repometr

–

Персональный менеджер

–

Добавление индивидуальных источников для мониторинга отзывов

Мониторинг отзывов с 25 источников

Управление актуальностью информации на геосервисах

Защита данных от изменения третьими лицами

Автоматические отчеты на почту

Мотивация клиентов оставить отзыв

Статистика целевых действий в карточках компании

Настройка и запуск «под ключ»

Обучение по работе с геосервисами и системой Repometr

Персональный менеджер

Добавление индивидуальных источников для мониторинга отзывов

Доработка системы под ваши задачи

Доступ к API

Оставьте ваши контакты и наш специалист свяжется с вами в ближайшее время.

Repometr

Система для мониторинга и анализа отзывов и оценок о бизнесе на популярных рекомендательных сервисах.

Мы нашли 45 отзывов о компании Школа совхоза имени Ленина, расположенной по адресу Московская область, Ленинский городской округ, посёлок Совхоза имени Ленина, 17А.

Средний рейтинг компании 4,4 баллов из 5.
Рейтинг компании средний. За счет повышения рейтинга компании можно повысить количество клиентов до 20%.

Отзывы о компании собраны с сервисов Google Maps, Яндекс Карты, Yell.ru в период с 23.11.2017 по 23.03.2020.

За последние 30 дней о компании не было оставлено отзывов. Мотивировать клиентов оставлять отзыв о вашей компании можно за счет системы поощрений и скидок, почтовых и sms рассылок. Если клиент оставляет положительный отзыв, то вероятность того, что он вернется за услугой повторно, заметно возрастает.

Процент ответов на отзывы — 0%.
Представителям компании Школа совхоза имени Ленина нужно отвечать на отзывы клиентов, так как не найдено ни одного отзыва с ответом. По исследованиям, 86% пользователей изучают отзывы о компании перед покупкой и для 89% из них имеет значение то, как компания реагирует на отзывы.

Коллектив Repometr

Средний рейтинг за год

Количество отзывов в месяц

Полный отчет для владельца бизнеса

Яндекс —

2 последних отзыва из 45

Сын учится здесь. Школа которой могут позавидовать многие школы. Учителя грамматные, учат отлично. Сын ходит с удовольствием. Есть замечательные кружки. Посещаем всё возможное. Спасибо, мы довольны.

… Отзыв полностью

 Свернуть отзыв

23.03.2020
Яндекс

Обычная школа, как все. За знаниями не гонятся, грузят детей, учить никого не собираются. .. По музыке просят письменные работы, по физкультуре доклады. Движения есть, результатов нет.

… Отзыв полностью

 Свернуть отзыв

17.03.2020
Яндекс

Отзывы со всех популярных сайтов — в одном месте

Удобная навигация, сортировка и фильтрация

Система аналитики поможет понять причины и следствия

Система комментариев поможет улучшить рейтинг

Оставить отзыв

Я владелец бизнеса

Поселок совхоза имени Ленина. Отзывы туристов. 4 отзыва — Туристер.Ру

Главная

/

Россия

/

Московская область

/

Поселок совхоза имени Ленина

/ Отзывы туристов о Поселке совхоз имени Ленина

рассказ

Подмосковный мир сказок (фото + видео)

Домодедово, Поселок совхоза имени Ленина — Россия

Рассказ о посещении двух очень фотогеничных сказочных парков совсем близко от МКАД

7 1
kasheev Август 2018

834

отзыв об объекте

Самые разные сказки

Парк сказок в совхозе имени Ленина — Поселок совхоза имени Ленина

Это я продолжаю рассказывать о Ленинском районе Подмосковья, а точней о том, что руководство совхоза имени Ленина организовало в качестве развлечений поблизости.
Я уже показывала контактную деревню и парк с китом; после спокойного парка мы направились…

3 2
Sarycheva_S Август 2016

1120

отзыв об объекте

Парк с китом

Парк Совхоза имени Ленина — Поселок совхоза имени Ленина

Вот такой необычный фонтан можно увидеть в одном из прудов неподалёку от совхоза имени Ленина в Ленинском районе Подмосковья.
Впрочем, там и кроме кита есть немало интересного. Но обо всём по порядку. После посещения…

2 1
Sarycheva_S Август 2016

1017

отзыв об объекте

В деревню!

Контактная деревня — Поселок совхоза имени Ленина

Лет сто назад здесь, в Ленинском районе Подмосковья, действительно стояла маленькая деревушка, жители которой проявили такое мастерство в выращивании ягод, фруктов и овощей, что их населённый пункт стал быстро развиваться и расти…. ..

1
Sarycheva_S Август 2016

615

Отзывы по месяцам

Популярные направления

Бронирование отелей
в Поселке совхоз имени Ленина

ДАТА ЗАЕЗДА

Изменить дату

ДАТА ОТЪЕЗДА

Изменить дату

Дата поездки неизвестна

Кол-во человек

Найти варианты

Поиск отелей на Ostrovok. ru. Мы не берем никаких комиссий и иных скрытых платежей.

Человек, потерявший империю

В 1921 году, за год до основания Союза Советских Социалистических Республик, Владимир Ленин бросил вызов своим товарищам-большевикам риторическим вопросом: «Кто кого обгонит?» Иосиф Сталин предпочитал более жесткую версию: «Кто-кого?» Оба рассматривали политику как смертельное соревнование, в котором победитель забирает все, — войну другими средствами.

Как и Владимир Путин. Он с горечью оглядывается на конец 1980-х и 1990-е годы. Он видит в суматохе того периода не только распад Советского Союза и победу его врагов на Западе, но и сокрушительный удар по чему-то гораздо более ценному, почтенному и прочному: Российскому государству. При его режиме вырисовывается другой знакомый вопрос: «Кто виноват?»

В глазах Путина самая тяжелая ответственность ложится на последнего лидера Советского Союза Михаила Горбачева, который был инициатором того, что Путин назвал «величайшей геополитической катастрофой» двадцатого века. Однако вместо того, чтобы осудить или наказать Горбачева, Путин отнесся к нему с плохо замаскированной снисходительностью. В течение многих лет Горбачев ездил за границу, чтобы получить почести и гонорары, зная, что на родине массы его сограждан презирают его. В 1996 году он баллотировался на президентских выборах и получил полпроцента голосов.

Горбачев, которому сейчас восемьдесят шесть лет, с пошатнувшимся здоровьем, тихо живет на подмосковной даче, но не тихо. В течение десяти лет он дал восемь длинных интервью Уильяму Таубману, историку из Амхерстского колледжа, и его жене Джейн, которая преподавала там русский язык. Результат исследования Таубмана — шедевр нарративной науки. Это также первая исчерпывающая биография этого всемирно-исторического деятеля. Другие хроники жизни Горбачева и вердикты по его послужному списку последуют позже, но в них не будет того кладезя личных сведений, которые Таубман почерпнул из своего общения с самим Горбачевым, его советниками и другими участниками тех драматических лет.

Таубман отмечает, что рождение его субъекта в крестьянской деревне на Северном Кавказе совпало и по времени, и по месту с подъемом сталинизма, и что его семья одновременно сопротивлялась этому явлению и страдала от него. Бабушки и мать Горбачева настояли на том, чтобы его тайно крестили, когда он родился в 1931 году, вопреки драконовскому подавлению религии, которое сопровождало коммунизацию. Он никогда не узнает двух своих дядей и одну тетю, погибших в голодомор тех лет, а обоих дедов отправили в ГУЛАГ во время сталинского Большого террора.

Книга также содержит историю любви. Горбачев познакомился с Раисой Титаренко в МГУ. Их роман укреплялся и поддерживался ее умом, сильной волей, твердыми убеждениями и преданностью своему амбициозному и экстравертному мужу. Она пожертвовала тем, что могло бы стать успешной карьерой социолога, чтобы помочь своему мужу и защитить его от врагов, а также от его склонности позволять своей болтливости, обаянию и самоуверенности сбивать его с толку. Никто не повлиял на него больше.

Предыдущей темой Таубмана была жизнь и карьера Никиты Хрущева, грубого, самоуверенного, эксцентричного и воинственного человека, который, тем не менее, был единственным лидером Советского Союза до Горбачева, которого можно было квалифицировать как реформатора. ¹  Большую часть своей жизни Хрущев провел как один из приспешников Сталина с кровью на руках. Но как только диктатор умер и Хрущев переиграл своих коллег в борьбе за преемственность, он сделал все возможное, чтобы «десталинизировать» Советский Союз, освобождая заключенных из ГУЛАГа и ослабляя репрессии и цензуру.

Хрущев дорого заплатил за свои эксперименты по либерализации общества и культуры. В 1964 году Президиум (позже переименованный в Политбюро) вызвал его обратно в Москву из отпуска на Черном море, уволил и отправил под домашний арест как «спецпенсионер» до конца жизни.

Наказание Горбачева заключалось в отказе от большей части его собственного наследия и восстановлении авторитарного, хищнического режима, управляемого бывшим офицером КГБ среднего звена, чьи цели, методы и политика противоположны тем, что сделало Горбачева преобразующим глобальная фигура.

Связанные книги

У Горбачева тоже были важные связи с КГБ на самом высоком уровне. Он, вероятно, никогда бы не пришел к власти без покровительства Юрия Андропова, возглавлявшего советскую разведку в течение пятнадцати лет, прежде чем он стал лидером партии в 1982 году. Таубман рассказывает нам, что Андропов познакомился с Горбачевым в 1968 году, вскоре после того, как тот возглавил КГБ. Один из самых молодых провинциальных партийных руководителей в СССР, Горбачев сочетал в себе репутацию лояльного человека с плодотворным умом, прагматизмом и новаторским талантом — качествами, в которых Андропов чувствовал крайнюю нужду страны.

Должность Андропова давала ему доступ к данным об ухудшении советского общества. Экономика была вялой, структуры управления были жесткими и неэффективными, а законы игнорировались или были несправедливыми. Фабричные города загрязняли воздух и воду, производя оружие, в то время как простым гражданам приходилось стоять в длинных очередях за мизерными запасами еды и дрянных товаров. Коллективное сельское хозяйство сделало жизнь фермеров и их клиентов невыносимой. Службы общественного здравоохранения были в ужасном состоянии, а население, особенно славянское большинство, страдало от повсеместного алкоголизма, низкой рождаемости и сокращения продолжительности жизни. Андропов порицал самодовольную и отупляющую политику Леонида Брежнева, тяжеловесного аппаратчика с насупленными бровями, сменившего Хрущева в 1919 г.64.

Андропов сменил Брежнева в 1982 году. У него отказали почки, и в течение нескольких месяцев он работал в основном на даче, привязанный к диализному аппарату. Лежа на больничной койке в 1983 году, он убеждал своих подчиненных выбрать Горбачева своим преемником. Но когда Андропов умер в следующем феврале, они уже решили, что Константин Черненко, семидесятидвухлетний партийный халтурщик, будет более безопасным выбором, хотя он страдал эмфиземой, плевритом, пневмонией и болезнью сердца. Они организовывали похороны Черненко всего тринадцать месяцев спустя.

В отличие от преемственности после смерти Андропова, на этот раз исход не был предрешен заранее. Горбачев, который только что отпраздновал свой пятьдесят четвертый день рождения, был лидером. Он поднялся до должности номер два в Политбюро, а это означало, что он будет председательствовать на заседании по преемственности. Было полдюжины других претендентов, в возрасте от шестидесяти двух до восьмидесяти, все ортодоксальные коммунисты до мозга костей и все имели опыт защиты своей личной территории и статус-кво. Горбачев позволил всем членам высказаться и подтолкнул их к тому, чтобы путем аккламации избрать его главой комиссии, которая должна была наблюдать за погребением Черненко в некрополе у ​​Кремлевской стены. Этот церемониальный долг по традиции был сигналом к ​​тому, что он станет следующим лидером. ЦК утвердил решение на следующий день. ²

До этого триумфального момента в своей карьере Горбачев опасался, как Раиса отреагирует на его назначение, и поэтому не говорил ей о своих планах. Таубман в одном из интервью поинтересовался, почему он держал в неведении своего ближайшего наперсника. Было ли это потому, что она была бы разочарована, если бы он проиграл, или потому, что она боялась неприятностей, которые принесет работа? Последнее, — лаконично ответил Горбачев. Его критики обвиняли его тогда — и продолжают обвинять сейчас — в высокомерии и жажде власти. Таубман не согласен: «Правда, он хотел занять первое место и маневрировал, чтобы его получить. Но он хотел власти не ради нее самой; если бы власть была его целью, как он часто утверждал в последующие годы, он бы долго и счастливо руководил статус-кво, как это сделал Брежнев».

Таубман открывает главу о дебюте Горбачева у власти с другого вопроса, который резонирует с русской историей: «Что делать?» — название брошюры Ленина 1901 года (цитата о революционере XIX века Николае Чернышевском). Брошюра призывала к социалистической революции, которую Горбачев, как и многие его товарищи-ленинцы, считал сбившейся с пути. Первые публичные мероприятия Горбачева в качестве генерального секретаря были освежающе неформальными и увлекательными. Он излучал харизму и уверенность, создавая надежду, что он знает, что нужно сделать, чтобы сформировать следующий этап советской истории.

Однако у Горбачева не было убедительных планов по борьбе с хроническими недугами экономики. Даже если бы он это сделал, это было бы угрозой для других в Политбюро. Единоличное правление умерло вместе со Сталиным, и его заменило коллективное руководство — суперсовет директоров, который следил за креслом, особенно таким молодым, непроверенным и дерзким.

Горбачев так и не избавился от страха, что его может постичь та или иная участь Хрущева. Отчасти по этой причине он сначала уклонялся от радикальных экономических реформ. По словам Таубмана, «хотя стиль Горбачева был беспрецедентным, сущность его политики в первый год его пребывания у власти таковой не была». Но вскоре он уже преобразовывал внешнюю политику Советского Союза и реконструировал его политический дух, практику и институты.

К концу 1986 года он пришел к выводу, что единственный способ сохранить власть Коммунистической партии над советским обществом — это открыть систему для участия граждан. Ему еще предстояло полностью задумать эту цель, не говоря уже о ее реализации. Но он знал, что это потребует замены консерваторов реформаторами. Его способность делать это пришла с должностью генерального секретаря. Он уже вытолкнул Андрея Громыко из МИДа на титульную должность главы государства, чтобы применить свое «новое мышление» к месту России в мире. Старое мышление, как он его видел, было основано на убеждении, что западные империалисты стремятся вторгнуться в СССР. Таубман отмечает, что в первые месяцы правления Горбачева он неоднократно высказывал публичное наставление: «Мы должны жить и давать жить другим», молчаливый отказ от ленинско-сталинского лозунга «кто-кого?»

За несколько месяцев до того, как Горбачев стал генеральным секретарем, он посетил Великобританию и произвел впечатление на Маргарет Тэтчер. («Мы можем вести дела вместе», — заявила она.) Рональд Рейган, который, как известно, назвал СССР «империей зла», поначалу был настроен скептически, но встреча на высшем уровне в Женеве осенью 1985 года растопила лед. Хотя дипломатического прогресса не было, оба лидера назвали встречу «прорывом», в основном, как показывает Таубман, из-за необычайной личной химии. Они сравнили свое прошлое и нашли сходство: оба начали жизнь в «небольших фермерских общинах», как Рейган сказал Горбачеву в Женеве, и все же здесь они были «с судьбой мира в [наших] руках». В глазах Рейгана советский блок по-прежнему оставался империей, но уже менее злым, чем раньше.

Ни Горбачев, ни Рейган не осознавали, что сама империя находится на грани взрыва. С того дня, как он стал генеральным секретарем, Горбачев мало внимания уделял советским вассальным государствам Варшавского договора. Он считал, что они последуют его собственным реформам. В конце концов, с начала 1950-х годов Восточная Германия, Венгрия и Чехословакия предпринимали попытки либерализации, но были захвачены советскими танками.

В 1989 году Горбачев председательствовал на саммите Варшавского договора, который гарантировал «равенство, независимость и право каждой страны определять свою политическую позицию, стратегию и тактику без вмешательства извне». Он думал, что его отказ от насилия как основы управления будет спасением Советского Союза и его «социалистических» собратьев в Восточной Европе. Для Таубмана это был «самый резкий разрыв» Горбачева с его предшественниками. Но без защиты Москвы партийные лидеры в Восточной Европе оказались во власти своих граждан, и московский пример гласности (открытости или свободы слова), перестройки (перестройки) и нового мышления воодушевил реформаторов, настроенных на независимость, во всех советских республиках. захваченные государства.

Аналогичная динамика наблюдалась и в самом СССР с опасными последствиями для Горбачева. Большинство стран Центральной Европы испытали парламентскую демократию до их оккупации Третьим рейхом, а затем десятилетия советского господства. Их реформаторы могли ссылаться на это прошлое. Политическая культура России, напротив, была ущемлена своими корнями в многовековом самодержавии. Горбачев в своей аномальной, если не шизофренической двойной роли главы Коммунистической партии и главного реформатора надеялся демократизировать партию, а не искоренить ее. Его план в 1989, как объясняет Таубман, заключалась в том, чтобы передать власть от партийной иерархии в руки граждан, используя свободные выборы для заполнения местных, районных и национальных советов, или советов (большевистский термин, вошедший в название страна и ее система управления).

Открытие политики гражданскому обществу — это то, чего давно ждали его либеральные сторонники. Это также ознаменовало зарождающееся возвращение к настоящим выборам в Советском Союзе, невиданное со времени краткого эпизода конституционной реформы, учреждения государственной думы (парламента) и многопартийных выборов, которые произошли после русской революции 1919 года. 05, только для того, чтобы его потушили большевики. По словам Таубмана, избирательная кампания нового Съезда народных депутатов СССР «представила собой новую, более демократическую «игру», в которую Горбачев еще только учился играть». Совершенно не было ясно, что он выиграет. Как и ожидал Горбачев, сторонники жесткой линии ненавидели и сопротивлялись ослаблению власти партии. Что нарушило его план, так это то, что либералы, в том числе пользующийся большим уважением диссидент Андрей Сахаров, которого Горбачев освободил из внутренней ссылки, считали, что он продвигается слишком медленно, в то время как региональные лидеры крепче держат свои вотчины.

Связанные

Самым важным из этих региональных лидеров был Борис Ельцин, бывший союзник Горбачева. Горбачев вытащил Ельцина из столицы провинции Свердловска на Урале, где он имел репутацию энергичного новатора, и поставил его во главе московской партии. Ельцин приложил к работе больше усердия, чем рассчитывал Горбачев. Личная неприязнь и политическая вражда, которые последовали между ними, как драматически описал Таубман, сделали зрелище на уровне шекспировской трагедии или оперы Мусоргского.

Ельцин был возмущен нежеланием Горбачева сделать его полноправным членом Политбюро. Когда Ельцин осмелился критиковать Горбачева на решающем пленуме ЦК в октябре 1987 года, заседание превратилось в пятичасовую риторическую избиение Ельцина. За пределами зала этот ход имел неприятные последствия. Для многих россиян, сытых по горло партией, Горбачев выглядел хулиганом, повышая популярность своей жертвы. Как отмечает Таубман, Горбачев непреднамеренно создал себе заклятого врага.

Эти два антагониста разделяли демократические ценности и цели, но их подходы резко различались. Горбачев был полон решимости сохранить реформированный СССР под своим руководством. Для этого ему пришлось преодолевать расширяющуюся трещину между подавленной, раскольнической и повсеместно ругаемой Коммунистической партией и растущим демократическим движением, направленным против истеблишмента. Ельцин, напротив, лихорадочно работал над консолидацией Российской республики — одной из пятнадцати республик в составе СССР — в качестве базы, с которой он мог использовать центробежные силы союза в своих политических интересах. Ельцин ловко выиграл выборы президента Российской Республики в 1919 г.91, вышедшим годом ранее из Коммунистической партии, поставив под сомнение жизнеспособность советского государства.

Нынешние российские пропагандисты переписали историю, чтобы поддержать миф о том, что западные державы, особенно Соединенные Штаты, попустительствовали распаду СССР. Такой цели в Вашингтоне не было. Однако президент Джордж Х.У. Буш в первые месяцы своего пребывания у власти призывал к перерыву в объятиях Америки с Москвой, чтобы он мог посоветоваться со своим министром обороны Диком Чейни, советником по национальной безопасности Брентом Скоукрофтом и заместителем Скоукрофта Робертом Гейтсом. Они считали, что Рейган зашел слишком далеко, поддерживая перестройку и другие реформы. Таубман считает, что так называемая «пауза» была серьезной ошибкой. Впервые после большевистской революции у Советского Союза был лидер, который больше не видел в Соединенных Штатах врага, а видел в нем потенциального партнера.

У Горбачева были веские причины возмущаться вялой поддержкой Буша в начале 1989 года, поскольку она ослабила его политическое влияние в СССР. И когда Горбачев в 1990 и 1991 годах умолял об обширной экономической помощи в масштабах Плана Маршалла, Вашингтон отказался, сославшись на собственные экономические проблемы. Однако, несмотря на первоначальные колебания Буша, он повторил похвалу Рейгана Горбачеву и его реформам, утверждая, что они отвечают интересам Соединенных Штатов и мира во всем мире.

Президент Буш также пытался подавить стремление к независимости в советских республиках, особенно в Украине, граждане которой собирались проголосовать за отделение на референдуме. 19 июляВ 91 году Буш совершил поездку в Москву и Киев с этими двумя целями. Он потерпел неудачу в обеих столицах. Горбачев был шатким, а Ельцин уверенным. На Украине и лидеры, и население отвергли просьбу Буша дать Горбачеву больше времени для либерализации СССР.

Ни американский, ни советский президент не осознавали, что смертельная угроза для СССР уже возникла. С весны Владимир Крючко, глава КГБ, разжигал заговор, чтобы заставить Горбачева объявить чрезвычайное положение и передать большую часть своей власти хунте сторонников жесткой линии. 19 августа91 года заговорщики поместили Горбачева и его семью под домашний арест в их загородном доме на Черном море.

Переворот потерпел фиаско. Заговорщики были недееспособны и по крайней мере в одном случае были пьяны; другой покончил жизнь самоубийством. Но тем не менее для Горбачева это была серьезная неудача, в которой он тоже был виноват. Таубман ясно дает понять, что Горбачев игнорировал предупреждения, в том числе и от президента Буша, о грядущем перевороте. Один из ближайших и самых верных помощников Горбачева сетовал на самоуверенность своего начальника. Горбачев «не мог поверить», что заговорщики предают его. Почему? Потому что он считал, что они «ни на что не способны без своего лидера».

Москвичи спасли Горбачева, выйдя на улицы на мирные демонстрации. Однако их целью было не столько вернуть его к власти, сколько защитить свою новорожденную демократию, которую Горбачев сделал возможной, а теперь отстаивал Ельцин. Ельцин забрался на танк, сплотил толпу и показал миру, что он человек будущего. Для Горбачева переворот был не только политической, но и личной трагедией. У Раисы случился инсульт на фоне стресса от унижений и опасности домашнего ареста в Крыму. Она так и не восстановилась полностью.

В то время как заговорщики были отправлены в тюрьму, а Горбачев вернулся в свой кабинет в Кремле, его силы были израсходованы. Он ушел с поста генсека в надежде, что и ему удастся дистанцироваться от партии, что позволит ему остаться президентом Советского Союза. Было слишком поздно. Ельцин и лидеры других республик вели переговоры о договоре о создании Содружества Независимых Государств. СССР распался 26 декабря, а к Новому 1992 году флаг с серпом и молотом, который шестьдесят восемь лет развевался над Кремлем, сменился триколором царского прошлого России.

Переход был гораздо менее бурным, чем опасался Горбачев. Как отмечает Таубман, он использовал частный канал, чтобы попросить помощи у Буша в защите его от репрессий или унижений. (Историк Майкл Бешлосс и я были посредниками.) Госсекретарь Буша Джеймс Бейкер подчинился, увещевая Ельцина относиться к своей победе «достойно — как на Западе». ³

В 2006 году интервьюер спросил Горбачева, рассматривал ли он возможность применения смертоносной силы как средства сохранения целостности СССР. «Конечно, нет, — настаивал Горбачев. «Это никогда не приходило мне в голову, потому что иначе я не был бы Горбачевым». ⁴  Этот высокопарный возврат к третьему лицу предполагает, что лев зимой по-прежнему считал себя героической фигурой. Вероятно, это вызвало бы протест Раисы. Но она умерла от лейкемии семь лет назад, в 1999 году, в больнице в Германии. «Конечно, я виноват», — публично заявил он в трауре. «Я тот, кто ее убил. Политика пленила меня. И она приняла все это близко к сердцу. Если бы наша жизнь была скромнее, она была бы жива сегодня».

Триумф Ельцина и эйфория его сторонников были недолгими. Ошибки, неудачи и унижения ожидали его в начале его бурного восьмилетнего правления, так же как они бросили тень на достижения его предшественника. Но, как и Горбачев, Ельцин цеплялся за свое отвращение к жестокости коммунистического прошлого. Он тоже не хотел применять силу или рисковать нестабильностью, когда крупнейшее в мире территориальное государство само себя расформировало. Одним из важнейших его решений было сохранение границ, разделяющих республики СССР, в качестве новых международных границ для постсоветских независимых государств. Это решение и его исполнение избавили бывший СССР от той реваншистской, религиозной и национальной бойни, которая сопровождала распад Югославии.

Русские часто сравнивают хаотичное президентство Ельцина с так называемым Смутным временем, междуцарствием между царскими династиями конца шестнадцатого и начала семнадцатого веков. Тем не менее, Ельцин так же сильно, как и Горбачев, пытался установить партиципативную демократию и партнерство с Западом. Несмотря на антипатию между ними, оба хотели, чтобы их дети жили в «нормальной, современной стране» — намеренно заниженная фраза для результата, для достижения которого, как знали реформаторы, потребуется долгий, трудный и часто опасный процесс.

На протяжении всей истории России прогресс часто будил силы регресса. В последний день ХХ века Ельцин, страдающий болезнью сердца и политически истощенный, без предупреждения ушел с поста президента. За время своего руководства у него было шесть премьер-министров, один из которых назначался дважды, а четырех из них он уволил. ⁵  Путин, как последний премьер-министр перед отставкой Ельцина, получил максимальное повышение. Основным фактором его восхождения была его стратегия выжженной земли в подавлении чеченских сепаратистов. Возвращение родного Кавказа под власть Москвы укрепило репутацию Путина как жесткого и энергичного лидера. За последние семнадцать лет, особенно после окончания своего второго президентского срока в 2008 году, он повернул эволюцию России вспять, разрушив зарождающуюся демократию, установление которой и Горбачев, и Ельцин считали своей жизненной миссией.

Что, если бы Политбюро не решило тридцать два года назад обойти старую гвардию и рискнуть молодым, новаторским Горбачевым? СССР, Коммунистическая партия Советского Союза, Варшавский договор, железный занавес, Берлинская стена и холодная война могли бы просуществовать и в двадцать первом веке. В этом альтернативном сценарии подполковник Путин, работавший под прикрытием в сонном захолустье Восточной Германии в течение пяти лет пребывания Горбачева у власти, мог бы провести остаток своей профессиональной жизни, служа советскому государству в безвестности.

Вместо этого, после сжигания файлов в КГБ rezidentura  в Дрездене, Путин вернулся в свой родной Ленинград (скоро станет Санкт-Петербургом) и присоединился к орбите мэра Анатолия Собчака, бывшего ведущего либерального депутата в новом , подлинно демократический парламент, созданный Горбачевым, судьбоносный шаг, который вскоре сделает Путина избранным преемником Ельцина. Незадолго до смерти Ельцина в 2007 году он в частном порядке признал, какой катастрофической ошибкой был этот выбор. В том же году Путин усилил брань в адрес Запада, запугивая соседей России, концентрируя власть в своих руках, запугивая парламент, затыкая рот независимым СМИ, фальсифицируя выборы в России и вмешиваясь в политику других стран.

Не изменилось одно: Россия сегодня хромает вместе с неблагополучной экономикой, доставшейся в наследство от советской и ельцинской эпох. Ему по-прежнему не хватает надежных секторов производства и услуг для внутреннего и внешнего рынков, и он зависит от природных ресурсов, добываемых или выкачиваемых из-под земли, и больше, чем когда-либо, страдает от вопиющей институционализированной коррупции, которая сама по себе является формой диктатуры.

Российский народ и мир живут с путинизмом уже более десяти лет. Сейчас самое время задать вариант ленинского вопроса: чье видение будущего России возьмет верх? Был ли горбачевско-ельцинский эксперимент по демократизации отклонением от нормы, а путинская тирания — уделом России? Есть много либеральных (и, следовательно, смелых) россиян, настроенных оптимистично, хотя бы в долгосрочной перспективе. Они видят, как их нынешний президент обращается к ужасному прошлому в поисках средств для укрепления своей власти, надеясь, что он снова сделает Россию великой. Но теми средствами была гибель Советской России. У большевиков, по крайней мере, был новый, смелый, неиспробованный, хотя и гибельный ответ на вопрос, что делать. У путинистов такого оправдания нет.

Советский Союз так и не разрешил проблему русского национализма

19 ноября 1990 года Борис Ельцин выступил в Киеве с речью, в которой объявил, что после более чем 300-летнего правления русских царей и советского «тоталитарного режима» в Москве Украина наконец был свободен. По его словам, Россия не хочет играть какую-либо особую роль в определении будущего Украины и не стремится быть в центре какой-либо будущей империи. Пять месяцев назад, в июне 1990 года, вдохновленный движением за независимость в странах Балтии и Кавказе, Ельцин принял декларацию о суверенитете России, которая послужила образцом для суверенитета нескольких других советских республик, включая Украину. Хотя они не стали требовать полного отделения, в таких заявлениях утверждалось, что СССР будет иметь ровно столько власти, сколько его республики готовы дать.

Российские имперские амбиции могут показаться вековыми и постоянными. Даже относительно искушенные СМИ часто рассказывают о стремлении Кремля доминировать над своими соседями, которое, кажется, перешло от царей к Сталину, а от Сталина к Путину. Так что стоит помнить, что не так давно Россия отвернула от империи. Фактически, в 1990-91 годах именно российский сепаратизм вместе с сепаратистскими движениями в республиках разрушил СССР. Чтобы сорвать попытку советского лидера Михаила Горбачева сохранить союз, Ельцин объединил опасения российских либеральных демократов и консервативных националистов в неуклюжий союз. Подобно «Сделаем Америку снова великой» Дональда Трампа или Brexit Бориса Джонсона, Ельцин настаивал на том, что русские, доминирующая группа в Советском Союзе, подвергались угнетению. Он призывал к отделению от обременительных других, чтобы принести России обновление.

Корни националистического недовольства лежат в особом статусе России в составе Советского Союза. После того как большевики взяли под свой контроль большую часть бывшей территории царской империи, Ленин объявил «войну на смерть великорусскому шовинизму» и предложил поднять «угнетенные народы» на ее периферии. Для борьбы с имперским неравенством Ленин призывал к единству, созданию федерации республик, разделенных по национальному признаку. Республики утратили политический суверенитет в обмен на территориальную целостность, образовательные и культурные учреждения на своих языках и возвышение местной «титульной» национальности на руководящие посты. Советская политика, вслед за Лениным, рассматривала республики как родину для их соответствующих национальностей (с вложенными в них автономными областями и округами для более мелких национальностей). Исключение составляла Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика, или РСФСР, которая оставалась административной территорией, не связанной ни с какой этнической или исторической «Россией».

Россия была единственной советской республикой, не имевшей своей Коммунистической партии, капитала и Академии наук. Эти упущения способствовали неловкому совпадению слов «российский» и «советский».

Именно Иосиф Сталин, грузин, сделал русских «первыми среди равных» в Советском Союзе, что подтверждается его послевоенным тостом, в котором «больше всего, русскому народу» приписывается поражение Советского Союза нацистской Германии. Никита Хрущев продолжил приверженность Советского Союза формированию многоэтнического сообщества, которое в конечном итоге объединится в общую экономическую, культурную и языковую систему. В этом советском плавильном котле Россия была своего рода старшим братом, особенно для якобы менее развитых народов Центральной Азии. Русский оставался советским языком восходящей мобильности, русская история и культура были самыми известными, и русские в целом считали Советский Союз «своим». Подобно белым американцам, которые обозначали другие группы как «этнические», русские считали себя нормой по отношению к «национальным меньшинствам».

К концу 1960-х годов Советский Союз был в большинстве своем урбанизированным, образованным обществом, легитимность которого основывалась на его статусе стабильного государства всеобщего благосостояния. Освобожденные от террора, войны и массовой мобилизации предыдущих десятилетий, советские граждане проводили свободное время за просмотром телевизора и прослушиванием пластинок (некоторые официально запрещены, но легко доступны благодаря государственным потребительским технологиям). После ужасов Второй мировой войны, в которой погибло от 20 до 28 миллионов советских граждан, с трудом завоеванная стабильность послевоенных десятилетий заставила некоторых задуматься о том, как выглядела осмысленная жизнь, когда эпоха эпической борьбы закончилась. Особенно остро вопрос стоял перед поколением, достигшим совершеннолетия после смерти Сталина в 1953. Они унаследовали высшие достижения Советского государства — победу над Гитлером, завоевание космоса — но не имели объединяющей всемирно-исторической причины. Как и их сверстники в других высокоразвитых обществах 1970-х годов, они искали ответы через поиски самосовершенствования, духовного пробуждения, бесцельного гедонизма и экологической активности. Некоторые советские граждане идеализировали недоступный Запад. Третьи искали «корни» в ином национальном прошлом. Советская империя субсидировала отдельные этнокультурные идентичности, подчиненные универсализирующей коммунистической (русской). По мере того, как последний становился пустым, первый был готов заполнить пустоту.

«Деревенские прозаики» выразили чувство разных национальностей, что они теряют свою вотчину. Эти авторы, родившиеся в сельской местности и учившиеся в Москве, изображали сельских жителей подлинными носителями традиции, в элегическом ключе эквивалентными иностранным современникам, таким как Уэнделл Берри в Соединенных Штатах или ирландский писатель Джон МакГахерн. Самые катастрофические опасались, что земля и народ России подверглись опасности со стороны неподвластных им сил. Апокалиптический роман Валентина Распутина Прощание с Матёрой (1976) вдохновился затоплением родного села на создание Братской ГЭС. В романе старая вдова Дарья осуждает проект как экологическую и духовную катастрофу. Она оплакивает разрушение дома своих предков, но вместо того, чтобы переехать в город, она и несколько других остаются и тонут.

Солженицын видел в коммунизме чужую идеологию, отделяющую Россию от ее православного наследия

Движение «деревенской прозы» было не единственным, кто воспринимал российскую идентичность как находящуюся под угрозой существования в Советском Союзе. Их озабоченность разделяли российские аппаратчики, такие как член Политбюро Дмитрий Полянский, и представители интеллигенции, такие как 9-й0059 Октябрь Редактор журнала Всеволод Кочетов. По их мнению, Советский Союз был реинкарнацией Российской империи, которой суждено было принять ее историческую мантию антизападной автократии, уходящей корнями в возродившееся крестьянство. Его якобы сдерживали евреи (и все чаще выходцы с Кавказа и Средней Азии), высасывавшие из русских труд и ресурсы и препятствовавшие их продвижению. Начиная с 1960-х годов советская партия-государство обратилась к кооптации русских националистических настроений, чтобы укрепить свою слабеющую легитимность. Официальные учреждения, такие как издательство «Молодая гвардия» и Всероссийское общество охраны культуры и памятников, служили ключевыми центрами вербовки для русского националистического дела.

Большая часть культуры, созданной русскими националистами, была совместима с самовосприятием Советского Союза. Художник Илья Глазунов прославлял таких деятелей, как Иван Грозный и преподобный Сергий Радонежский, рядом с портретами Леонида Брежнева, Генерального секретаря Коммунистической партии. Критик-славянофил Вадим Кожинов заявил, что Россия трижды спасала мир: от Чингисхана, Наполеона и Гитлера. Важно отметить, что восхваление достижений россиян иногда сопровождалось негодованием по поводу жестокого обращения с ними, а более радикальные материалы распространялись в самиздат (самопубликованная форма). Александр Солженицын, считавший коммунизм чуждой идеологией, отделяющей Россию от ее православного наследия, был лишен советского гражданства после злобной кампании в прессе, обвинявшей его в том, что он «задыхается от патологической ненависти» к стране и ее народу.

В то время как русские националисты, такие как Солженицын, были наказаны за прямой вызов советским притязаниям на власть, советские правители были наказаны за прямой вызов русскому национализму. В 1972 года Александр Яковлев, исполняющий обязанности главы отдела пропаганды ЦК, а затем главный советник Горбачева, опубликовал в советской газете письмо, в котором критиковал как диссидентские, так и официально настроенные формы русского национализма. Статья привела к понижению Яковлева в должности до посла в Оттаве.

Самый популярный и узнаваемый образ русской виктимности создал писатель, режиссер и актер Василий Шукшин. Шукшин родился в Алтайском крае Сибири в семье крестьянина, расстрелянного во время сталинской насильственной коллективизации сельского хозяйства (факт, который был исключен из его официальной биографии как неподобающий члену коммунистической партии). После переезда в Москву он стал известен шутливыми рассказами о чудаковатых сельских мужчинах, которые сопротивляются приспособлению к современной жизни, играя на балалайке или парясь в бане. К началу 19Однако к 70-м годам его персонажи все больше терялись и маргинализировались. Последняя попытка Шукшина как кинорежиссера и его самый большой хит, Калина Красная (1974) — выпущенный на английском языке как The Red Snowball Tree — был сосредоточен на Егоре, бывшем заключенном, который изо всех сил пытается найти свое место после бегства от голода в сельской местности в молодости. «Я не знаю, что мне делать с этой жизнью, — говорит Егор святому другу по переписке, который принимает его после освобождения из тюрьмы. В конечном итоге Егор воссоединяется со своими сельскими корнями и начинает новую жизнь тракториста, но его искупление прерывается, когда появляется его бывшая банда и застреливает его в открытом поле. — Не жалей его, — хладнокровно говорит убийца Егора, куря сигарету. «Он никогда не был человеком — он был мужик [крестьянин]. А их в России полно».

Шукшинская аллегория кастрации и кастрации отражала его мрачное мировоззрение: в частных высказываниях он сетовал на бедное и обезлюдевшее состояние российской деревни, отмечая, что большинство его родственников-мужчин были алкоголиками или сидели в тюрьме. . «Беда на Руси, большая беда», — записал он в блокноте. «Я чувствую это всем своим сердцем». Но его работы были скорее криво-сентиментальными, чем гневными или обвинительными, а его восхождение из крестьянства в интеллигенцию смоделировало официальные мифы о восходящей карьере. Шукшин получил высшие призы и получил широкую государственную поддержку.

Однако, когда Шукшин умер от сердечного приступа вскоре после освобождения Калины Красной , некоторые националисты шептались, что он, как и его самый известный герой, стал жертвой хищничества. Сельский прозаик Василий Белов, близкий друг, записал в своем дневнике, что «если [евреи] не отравили [Шукшина] прямо, то уж точно отравили косвенно. Вся его жизнь была отравлена ​​евреями». В наброске своих воспоминаний (написанных в начале XIX в.) кинооператор Шукшина Анатолий Заболоцкий утверждал80-х) о том, что Шукшин перед смертью прочитал Протоколов сионских мудрецов и был потрясен, узнав, что против русского народа совершается «геноцид». Заболоцкий предположил, что актер, сыгравший убийцу Егора и его (еврейку) жену, убил Шукшина, чтобы сохранить тайну.

До конца 1980-х годов параноидальная ксенофобия русских националистов (которая включала в себя выпады против диско-музыки и аэробики) была полускрытой и неактуальной для большинства. Во времена Горбачева перестройка (реформа) и гласность (открытость), однако, когда все, от солженицынского Архипелага ГУЛАГ (1973) до астрологии, стало открыто дозволено, националистически настроенные интеллектуалы нашли более свободное и широкое выражение в политической жизни, где они ухватились за более широкое недовольство. Когда активисты на Кавказе и в Прибалтике стали требовать большей культурной и политической автономии, в апреле 1989 года советские войска подавили крупную демонстрацию в Тбилиси.

С разоблачений этих репрессий начались первые заседания телевизионного Первого съезда народных депутатов СССР в мае 1989 года. Среди делегатов был Валентин Распутин, автор книги Прощание с Матёрой . Выслушав жалобы прибалтийских и грузинских депутатов на русский империализм, Распутин взял слово, чтобы с горечью предположить, что,

, быть может, это Россия должна выйти из Союза, раз вы обвиняете ее во всех своих бедах и поскольку ее отсталость и неуклюжесть мешают вашим прогрессивные устремления? … Мы могли бы тогда произносить слово «русский», не опасаясь упреков в национализме, могли бы открыто говорить о своей национальной идентичности… Поверьте, нам надоело быть козлами отпущения, насмехаться и оплевать.

Под влиянием требований других республик давняя обида русских националистов стремительно перерастала в сепаратизм.

«Хватит кормить другие республики!» — воскликнул он в речи перед промышленными рабочими. Внезапно лишенные цензуры СМИ разоблачили насилие и деградацию, начиная от сталинских репрессий и заканчивая затяжной войной в Афганистане. В ответ на поток плохих новостей интеллигенция сокрушалась о «полной разрухе» России. Историк культуры, выживший в ГУЛАГе Дмитрий Лихачев сказал, что коммунистический режим «так унизил и ограбил Россию, что русским трудно дышать». В Коллапс: Падение Советского Союза (2021), Владислав Зубок рассказывает, как сепаратистская идея набирала обороты в первой половине 1990-х годов благодаря трем «взаимно враждебным» силам: русским националистам внутри партии и элитам; демократическая оппозиция, доминировавшая в московской политике; и массы, стоявшие за соперником Горбачева Ельциным, харизматичным аппаратчиком, превратившимся в «народного царя».

Ельцин, избранный первым главой Верховного Совета России, разозлил толпу, заявив, что Советский Союз ворует у русских, чтобы дотировать Среднюю Азию. «Хватит кормить другие республики!» — воскликнул он в обращении к промышленным рабочим, которые ответили скандированием против Горбачева. Ельцин призвал к «демократическому, национальному и духовному возрождению России» и пообещал перераспределить ресурсы среди народа. Хотя Ельцин воспринял элементы идей консервативных националистов, он также был прозападным и настаивал на дальнейшей демократизации и маркетизации, против которых они выступали.

Горбачев, в отличие от Ельцина, мечтал о создании «общеевропейского дома», в который вошли бы все народы СССР в более тесной связи с Западом. К концу 1990 года все советские республики отреагировали на вакуум центральной власти и на пример бывших советских сателлитов в Восточной Европе, провозгласив себя суверенными (а в некоторых случаях и независимыми). Тем не менее, будущая форма их отношений с профсоюзом оставалась неясной и, возможно, все еще совместимой с горбачевским видением более равноправной федерации.

В ноябре 1990 года Ельцин отправился в Киев в рамках стратегии по подрыву Горбачева путем построения нового союза снизу на основе «горизонтальных» связей между Россией, Украиной, Беларусью и Казахстаном. Как и другие политические элиты того времени, Ельцин использовал слово «суверенитет» в своих речах и рекламных материалах неоднозначно. По словам его советника Геннадия Бурбулиса, Ельцин находился под сильным влиянием недавно опубликованного эссе Солженицына «Восстановление России», в котором утверждалось, что русский народ истощен, и предлагалось распустить СССР, сохранив при этом славянское ядро ​​России, Украины и Белоруссии, а также с русскими частями Казахстана. Мнение Солженицына о том, что все эти три народа «происходят из драгоценного Киева», разделялось многими русскими, которые не обязательно считали себя националистами, но предполагали, что они останутся вместе.

Ожидания Ельцина о сближении с Украиной вскоре не оправдались. В августе 1991 года неудавшийся коммунистический переворот сторонников жесткой линии положил конец надеждам Горбачева на возрождение Союза и укрепил власть Ельцина, ставшего теперь первым избранным президентом РСФСР. Верховная Рада, парламент Украины, приняла акт о провозглашении независимого государства Украина с «неделимой и неприкосновенной» территорией. Особенно запаниковав при мысли о потере Крыма, Ельцин заставил своего пресс-атташе объявить, что Российская республика оставляет за собой право пересмотреть свои границы, что разозлило украинского лидера Леонида Кравчука. Администрация Ельцина пошла на попятную и признала все существующие границы, и 19 декабря91 Ельцин присоединился к главам Украины и Белоруссии в Беловежской пуще, чтобы официально распустить СССР. Консервативные русские националисты были возмущены внезапным прекращением контроля Москвы над регионом, но, как отмечает Зубок, именно они изначально подняли вопрос о суверенитете России и выступали против Горбачева, когда он боролся за спасение Союза.

Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев узнал о Беловеже постфактум. Ельцин считал, что Казахстан должен стать частью нового содружества независимых государств, но не хотел впускать в него «мусульманские» республики Средней Азии. Назарбаев настаивал на их включении и победил. Согласно книге Адиба Халида Центральная Азия (2021), полная независимость от Советского Союза была «неожиданной и во многом нежелательной как для народа, так и для политической элиты Центральной Азии». Как поставщику сырья регион плохо обслуживался из-за изоляции от союзных экономических структур. Как бы ни был велик их энтузиазм по поводу укрепления национального самосознания и автономии, некоторые политики и представители интеллигенции все же считали более слабый союз с Россией более предпочтительным, чем отделение. Внезапный распад в Беловеже был последней иронией советской империи: для народов, считавшихся низшими, Москва диктовала даже свободу.

Администрация Ельцина объявила конкурс на новую «национальную идею». Он так и не выбрал победителя

В то время как другие страны бывшего Восточного блока праздновали «возвращение в Европу», слияние русского и советского предотвратило создание национальной идентичности, основанной на сбросе гнетущего иностранного ига. Ельцин ожидал, что Россию встретят на «Западе» огромным пакетом помощи и членством в НАТО. Вместо этого он был оставлен на «Востоке» и получил скудную гуманитарную помощь. После десятилетий, когда им говорили, что они представляют ведущую мировую цивилизацию, русским пришлось есть просроченные американские военные пайки. Экономическая «шоковая терапия», проводимая администрацией Ельцина в консультации с западными советниками, принесла атмосферу жестокого беззакония, которая обогатила некоторых и разорила многих других. Неолиберальный экономист из Гарварда Джеффри Сакс и Гарвардский институт международного развития в Москве помогли разработать пакет рыночных реформ и приватизации Ельцина и реализовать его с головокружительной скоростью. Уровень преступности и смертности резко возрос, поскольку сбережения исчезли за одну ночь.

В условиях инфляции и дефицита несколько российских республик и регионов развернули движения за суверенитет, направленные на достижение политических и экономических преимуществ над другими территориями (включая родную Ельцину Свердловскую область, которая на короткое время провозгласила себя «Уральской республикой»). В значительной степени они были подавлены конституцией Ельцина, принятой в декабре 1993 года. Чеченская республика, однако, настаивала на полной независимости, что привело к катастрофическому решению Ельцина о вторжении в 1994 году. Российская Федерация представляла собой паутину национальных республик, автономных округов и территориальных областей без единой концепции. 19 июня96 января администрация Ельцина объявила конкурс на выработку новой «национальной идеи». Он никогда не выбирал победителя.

Российские политики-националисты пытались превратить бедность и разочарование в голоса против Ельцина. Владимир Жириновский, расист и антисемит-провокатор и глава ошибочно названной Либерально-демократической партии России (ЛДПР), выступал за восстановление автократического российского государства в границах советской эпохи. Коммунистическая партия Российской Федерации Геннадия Зюганова предложила сталинскую разновидность российского империализма под влиянием концепции Льва Гумилева о «евразийстве». Эти партии добились умеренных успехов на выборах: ЛДПР хорошо выступила на выборах 19-го века.93 выборы, и Зюганов отставал от Ельцина всего на три процентных пункта в президентской гонке 1996 года. Но большинство россиян, особенно в молодом поколении, больше интересовались проблемами и возможностями настоящего (в том числе заграничными поездками и ширпотребом), чем шовинистическим мессианством, обращенным в прошлое.

На протяжении 1990-х годов идеи национального бессилия и мести набирали силу в российской поп-культуре. Например, потерянные мужчины из рассказов Шукшина превратились в героев боевиков, которые предлагали искупительную мужественность через насилие. Данила, главный герой хитовых фильмов Брат (1997 г.р.) и Брат 2 (2000 г.р.), молодой ветеран ельцинской войны в Чечне из бедного провинциального городка. В ранней сцене его бабушка говорит Даниле, что он безнадежен и умрет в тюрьме, как и его отец. Она отправляет его в Санкт-Петербург для наставничества старшего брата, который оказывается наемным убийцей мафии. Вместо того, чтобы стать жертвой, Данила становится серьезным линчевателем, который причиняет вред плохим парням (особенно мужчинам с Кавказа) и защищает слабых (бедных русских женщин и мужчин).

В сиквеле Данила отправляется в США, чтобы спасти жертв империи зла, управляемой американскими бизнесменами в сговоре с чикагской украинской мафией и «новыми русскими» в Москве. Стереотипные Другие олицетворяют угрозы, стоящие перед русским народом; в Чикаго он встречает секс-работницу по имени Даша, которой управляет жестокий черный сутенер. В кульминационной сцене Данила мстит, совершая массовую стрельбу в ночном клубе в Украинском районе города. Моральная праведность явно на его стороне: Данила признается в любви к Родине и повторяет лозунги времен Второй мировой войны вроде «Русские на войне своих не бросают». домой, когда на заднем плане играет песня «Прощай, Америка» (в исполнении детского хора). Brother 2 был выпущен в 2000 году, когда Владимир Путин стал президентом.

Путин держался на расстоянии от националистов, утверждая, что Россия является частью «европейской культуры» и сотрудничает с американским вторжением в Афганистан, сохраняя при этом ЛДПР и коммунистов в качестве лояльной оппозиции в парламенте. Как и Ельцин, он выборочно включил аспекты их идей, например, в свое решение вернуть советский государственный гимн. Он отверг другие увлечения русских националистов, в том числе открытый расизм и антисемитизм. Бум цен на нефть и газ в первые два путинских срока (2000–2008 годы) значительно улучшил качество жизни россиян. Путин все больше поддерживал миссию страны как бастиона традиционных ценностей, готового расплачиваться за унижения предыдущих лет.

Бывший заключенный думает об убийстве человека, который, по его мнению, унизил его, но вместо этого покончил с собой

Аннексия Путиным Крыма в 2014 году подняла его рейтинг одобрения до рекордно высокого уровня среди этнических русских, а также татар, чеченцев и других групп в Российская Федерация. Тем не менее общественный энтузиазм в отношении дальнейшего экспансионизма оставался ограниченным. В январе 2020 года опрос Левада-центра показал, что 82% россиян считают, что Украина должна быть независимым государством. Ежегодные опросы неизменно показывают, что россияне предпочитают более высокий уровень жизни статусу великой державы (за исключением посткрымского периода 2014 года). Теперь, когда Путин пытается направить национальное недовольство в поддержку полномасштабной войны против соседа, которому когда-то была обещана свобода, позднесоветский случай служит напоминанием о том, что обида — непредсказуемый инструмент. Чувство гордости и виктимизации россиян поддерживало советскую империю, когда коммунистическая ортодоксия потеряла способность убеждать. Но в конечном итоге это породило заявления о том, что имперские амбиции слишком дорого обошлись русскому народу, превратив его в одноразовый ресурс.

Шукшин умер в относительной апатии советских 1970-х, когда чувство национальной дезориентации не обязательно было привязано к политической программе. Его работы не идеализировали исчезающее прошлое или светлое будущее. Нет козлов отпущения или спасителей, а попытки отомстить заканчиваются самоуничтожением. В рассказе Шукшина «Ублюдок» (1970) бывший каторжник из деревни думает об убийстве человека, который, по его мнению, унизил его, но вместо этого покончил с собой. В свои последние минуты он чувствует «мир потерянного человека, который понимает, что он потерян» 9.0003

Путин достиг совершеннолетия в период расцвета Шукшина и знает о его творчестве. Подобно русским националистам, которые когда-то шептались об убийстве, он пытался использовать память Шукшина в своих целях.